Добро с кулаками из арматуры. Повелитель спиногрызов. Если вы живёте на Кипре и у вас есть дети, то вы знаете Сенсея. У него занимаются даже те, кто совершенно не интересуется борьбой. Те, кто интересуется, — берут призовые места по Европе и миру. И всё равно приходят не для этого. Папаши с пузиками и характерной походкой заглядывают в зал — как там мой? — и сами выползают на ковер. Повозиться. Прям в чём есть, пофигу. Мамаши бросают свою бесполезную йогу и с утра строятся к Сенсею на зарядку. От этого проходит спина. И главное, в фейковом насквозь мире людям не хватает настоящего.
Знаете, какой фильм ужасов — самый жуткий? «Детсадовский полицейский» со Шварценеггером. Второе место — «Джентльмены удачи», просто потому что там конкретно про детишек мало показывают. Понятно, что уголовники — те же дети, да и вообще, как сказано у классика, взрослых на свете не бывает, есть постаревшие мальчики и девочки, — и всё-таки, когда вот прямо так, вокруг тебя, кишит это стадо молодых павианов, да ещё и ты за них отвечаешь, — страшнее ничего быть не может. Если Господь не простит грехи моей юности, и я попаду в ад, меня назначат воспитателем.
…Был выезд всей сенсеевой школы на природу с палатками. До лагеря путь неблизкий, и в дороге мои дети меня измотали. Хотя их — всего три. Спарринг против нескольких противников с одновременным удержанием сложной структуры внимания, — фигня по сравнению с этим. Хрен-то ты от них закроешься. Твое внимание постоянно дергают. Идиотскими вопросами, разборками, кому сидеть у окошка, кто что забыл из самого необходимого, а давай заедем в магазин, чья очередь заряжать телефон, и вообще, — в любой момент любая херня стремительным домкратом. Где внимание, там энергия, и моя энергия истекла. Это как будто тебя пьют через соломинку. Я рявкнул, и стало потише. Этого хватило минут на пятнадцать. Через три-четыре рявка я кое-как дотянул до лагеря, клянясь, что никогда больше. Сдал своих троглодитов в общую кучу и стёк в тень под ближайшее дерево. Сразу ехать домой было немыслимо: я представлял собой повышенную опасность.
И вот лежу я со своим детским нокаутом, а Сенсей на полянке супчик варит из домашней лапши в стиле Кунг-Фу-Панда. Печка пышет, на печке кастрюля такая, что половину троглодитов сварить можно, и в кастрюле уже булькает огненное варево. А вокруг кишат троглодиты. Аж с деревьев свисают. И такое ощущение, что половина хочет в кастрюлю запрыгнуть, половина — сразу в печку, и ещё половина пытается стащить топор, которым дрова для печки рубят. Потому что помахать топором — это даже круче, чем пошуровать в печке или помешать в кастрюле.
А Сенсей посреди всего этого одной рукой супчик помешивает и распределяет желающих в этом деле помочь, другой дрова в печку подкладывает с такой же модерацией, и ногой время от времени топает в направлении топора, отчего уже подкравшихся троглодитов как ветром сдувает. И ещё внушительным низким тембром всем раздаёт инструкции пополам с историями из жизни самураев и собственного детства на Донбассе. И такое вокруг царит спокойствие, как будто это в самурайском саду камни растут и чайная церемония, а не зоопарк на выпасе. Ну, в энергии человек, сразу видно: всю полянку накрыл и окрестности. Я от него не зарядился. Я от него успокоился.
Сенсей обладает удивительным свойством: при любых вампирских поползновениях, взрослых или детских, безразлично, — его внутреннее состояние не меняется. Вампир не получает дозу и перестает вампирить. Сенсей всегда остаётся самим собой — настоящим, когда обучает, хвалит или ругает. Может позволить себе эту роскошь. В отличие от большинства родителей, которые, общаясь с детьми, сразу начинают играть какую-то чужую роль. У них даже голос меняется. Да и в общении взрослых сплошь и рядом — то же самое. Ну а лукавство — известно, чья епархия. Сенсей же обращается сущностью к сущности, а не личиной к личине. Как ему это удаётся технически, — объяснить невозможно, можно только заметить, почувствовать и повторить, если, конечно, есть навыки работы с вниманием.
С тех пор примерно примерно раз в месяц я прихожу к Сенсею на индивидуальные тренировки. Чаще его поймать трудно — всё время на соревнованиях со своими (и моими) троглодитами. Да чаще и не за чем — требуется время на отработку. Нюансы движения, дыхания и внимания — в единстве и составляют энергию. Правильность техник по вечерам мне проверяют боксёрчики — достоверность абсолютная. Причем не только в пиздюлях. Когда я начал правильно ставить ногу, у меня прошло колено, на которое я давно махнул рукой. Кстати, рука, которую я выбил много лет назад об чью-то челюсть, и которая так толком и не заживала, — тоже перестала болеть по причине правильных отжиманий. Освоив дыхание огня, я впервые в жизни не разболелся, когда дети притащили очередное ОРЗ. Знания Сенсея позволили сильно продвинуться в наших клубных занятках с небедными и неглупыми парнями.
