Пропущенные удары

В приемной дерматовенеролога, ссутулившись, сидит здоровенный коротко стриженый парень в черной кожаной куртке. В распахнутом вороте брусничного цвета рубахи на массивной золотой цепи маятником покачивается тяжелый крест. Парень ловит его, некоторое время поглаживает большим и указательным пальцами, затем снова отправляет в свободный полет. Все малоприятные процедуры на сегодня позади, в кабинете сейчас его жена. От слоновьей дозы антибиотиков горько во рту. Ноет исколотый низ живота. Мысли короткие и тяжелые, как удары в полновесный боксерский мешок. «Три года. Я ни с кем. Она?…» Под курткой рванулся и затрещал мобильник. Парня передернуло. «Бля-адь», – протянул он вполголоса и полез во внутренний карман.

– По ходу ехать придется, – без предисловий сообщила труба, – Подстраховать. По-разному может получиться.

– Я к двум буду.

– Добро. 

Мобильник вернулся на место. Парень снова ссутулился, изучая собственные кулаки. На костяшках белели узкие шрамики. «Рана от зубов человека подолгу не заживает и часто гноится», – вспомнилось ему. Мысли возвращались на прежние адовы круги.

 – Тебя как зовут? – вдруг услышал он. Снизу вверх на него смотрел неведомо откуда взявшийся мальчик лет четырех в коричневом китайском свитере с какой-то яркой наклейкой. В ручонке он сжимал маленькую пластмассовую машинку. Простой вопрос неожиданно поставил парня в тупик. Ни одна форма собственного имени, на которую он привык откликаться, явно не подходила, чтобы представиться четырехлетнему ребенку. Называть полное имя-отчество тоже казалось глупо. 

 – Саша, – сказал он наконец, и почему-то смутился. Так его называла только жена.

 – А я – Сережа, – с достоинством отрекомендовался ребенок, – У меня мама здесь, – пояснил он. Сочтя условности законченными, Сережа заявил:

 – Дядя Саша, сейчас мы будем играть, – тон его явно не допускал возражений.

Это сообщение снова повергло парня в состояние легкого ступора. «Я – дядя?», – удивленно подумал он и начал мысленно подсчитывать собственный возраст. Выходило никак не больше двадцати трех. Решить, тянет ли он в свои годы на социальный статус дяди, парень не успел. Китайская машинка уже неслась к нему по длинной деревянной скамейке. Машинально швырнув руку в сторону, он поймал игрушку. Затем осторожно, соразмеряя силу, катнул ее обратно… 

…Минут через пятнадцать из кабинета показалась медсестра.

– Мам, а мы играем, – сообщил довольный ребенок.

– Сережа, опять ты… Достал он Вас? – вздохнула медсестра.

– Да ничего, – скрипнул кожанкой парень. 

«Три года», – снова подумал он, – «Но, с другой стороны, могли ведь и до этого таскать. Говорили, скрытая форма часто бывает. Какая теперь разница?».

Жена выходила, поправляя джинсы. На лице ее мерцала тревога. Мазнула взглядом, ситуацию оценила мгновенно. Успокоилась.