Групер Джордж укусил дайвера Вову. Групер — это такая ленивая рыбина, размером с некрупную собаку. Вова — програмист. Так что весовые категории примерно сопоставимы. А Джордж еще и жирный — откормили. Средиземноморская фауна бедновата: Кипр — это не Канары и не Египет. Поэтому встреча с любым заметным морским зверем — большая удача и повод для дальнейших однообразных и в то же время приятных разговоров. Вова остался очень доволен. А Джордж — не вполне.
Джорджа здесь все знают. Он живет в небольшом затопленном кораблике. Неглубоко, метров двадцать. Хотя если вдуматься, над тобой — пятиэтажный дом воды. Я раньше никогда не думал, что можно прикормить и даже в некотором смысле приручить — рыбу. В смысле — конкретную и дикую. Оказалось, они прекрасно все соображают и помнят, по крайней мере Джордж. Всякий раз, спускаясь к этим корабликам, дайверы берут с собой хлебушек и специально сваренные яйца, которые Джордж особенно любит. А в конце лета он куда-то запропал. Мы даже переживали — вдруг Джорджа поймали с съели? Оказалось, с Джорджем все в порядке, дело в ночном образе жизни.
В августе на Кипре — плюс сорок. В снаряге пока дойдешь — запаришься. Поэтому в основном старались нырять ночные. Южной ночью вода принимает тебя, как ласковая женщина. На обратном пути, откинувшись на надувные борта старого «Кракена», сморишь на звезды. Невыразимо. Кэптэн Тони однажды засмотрелся — и вылетел на отмель, как волк из «Ну, Погоди!»…
Так вот, Джордж отчего-то перестал прогуливаться возле своего кораблика. Найти его не удавалось. И гостинцы постепенно брать перестали. А к зиме температура упала, нырять снова начали днем, — и выяснилось: по ночам Джодж просто где-то тусовал. Интересно, как у рыб с личной жизнью?.. А днем ждал законных своих приношений. И тут Вова, да с пустыми руками. Джордж обиделся и долбанул.
Дайвинг проходит через мою жизнь каким-то странным пунктиром. Цепочка никак не взаимосвязанных событий, вероятность которых исчезающе мала. Когда мне было пятнадцать, папа заработал какие-то первые осязаемые деньги и мы поехали в Италию. Мама осталась дома с собаком. Это как маленький ребенок: и не оставишь, и с собой не потащишь. Вернее, детей-то как раз таскают… Впрочем, неважно.
Ситуация получилась идиотская: пятнадцатилетний конь и взрослый дядька. Я при папе нормально отдохнуть не мог, он при мне — стеснялся. Пляж, музеи, мороженое. Пионерлагерь. И тут — дайверы. Мы вообще о таком не слышали. А что, так можно? И за две недели мы отныряли на сертификаты, и еще за второй курс, который, правда, мне не полагался по возрасту. Завершили глубоким, на 36 метров.
Зачем нам в Сибири карточки сертифицированных водолазов — это, конечно, следовало еще спросить. У PADI маркетинг уже тогда был хорошо поставлен. У папы потом дела пошли несколько хуже, так что единственное, чем мне пригодился дайвинг в последующие десять лет, так это тем, что я некоторое время ходил под погонялом Кусто.
И вот уже под конец благословенных девяностых, когда я почти окончательно переквалифицировался в журналисты, оказалось, что к нам на рукопашку ходит самый настоящий боевой пловец. «Охота на пиранью», ага. Спаррингуя с ним, я ловил себя на мысли: вот можно обмениваться ударами, и вроде почти на равных. При этом, когда захочет, он тебя убьет. Мировой был дядька, старший мичман. Дембельнувшись, они с ребятами открыли в Сибири дайв-центр. Идея была — тренироваться в бассейне, нырять в затопленных карьерах и вывозить в дайв-туры. С тем же успехом можно организовать на Кипре хоккейную сборную. Зато люди были!.. Старшаки у них еще во Вьетнаме резались с морскими котиками. Напоив до полной откровенности, можно было хоть что-то вытянуть…
Шли годы, и мои дайверские навыки оставались чем-то вроде знания французского языка: звучит хорошо и нафиг не нужно. И вот в какой-то момент я с удивлением обнаружил, что уже год как просыпаюсь на Кипре. И за окном у меня — не обледенелая корка, а теплое море. И сертификат с моей смешной пятнадцатилетней физиономией вполне действителен. И я его взял и пошел в ближайший дайв-центр. И легко отнырял на всякие дополнительные квалификации. А потом поехал и купил себе акваланг. Были такие частушки в детстве на кассете «Красной Плесени»: покупайте акваланг. Как самое абсурдное, чего не может быть потому что не может быть никогда.
И теперь я хожу на глубину и на смесях, а также в гости к груперу Джорджу. И тот первый инструктор, еще итальянский, оказывается, жив-здоров и ныряет на Карибах. И вода принимает меня, как ласковая женщина. Потом, откинувшись на мягкий борт старого «Кракена», я смотрю на звезды. И понимаю, что невозможное — возможно. Особенно если об этом не мечтать. И думаю: может именно эта маленькая пластиковая карточка и перевесила, и поэтому я оказался не в тюрьме и не в земле, а здесь на Кипре?.. Кто из нас знает, что в жизни на самом деле важно? И с папой есть, о чем поговорить.
Понравился текст? Оформите подписку и получите премиум доступ ко всем текстам, видео и приложению UNIС для набора энергии.
