Что удивительно, проснулся я действительно как стеклышко и без всякой бояки, хотя выпили с Диплодоком прилично: лесенка до портера и обратно составляла двенадцать кружек. Или круженек, как выражался Диплодок. Правда, двинуться вниз по лесенке я уже не рискнул, хоть Диплодок и предлагал скоростной спуск на вискаре, — провоцировал, змей. Знаем мы ваши пробивоны. Насвистывая арию попугая Кеши «...как прекрасен этот мир, посмотри!..», я сделал зарядку и освеженный душем, поскакал к Диплодоку. Блин, личный душ в номере, жизнь-то налаживается...
Утро выдалось солнечным. Гостишка изнутри золотилась, как прозрачная. Переулок, казалось, был вымощен желтым кирпичом. Коты сияли, как начищенные. Латунные бобры в фонтане напоминали пожарных в касках. На площади не было никого, кроме давешнего лобастого азиата в пиджачке. Тот словно и не уходил никуда — возился со своей трубочкой на скамейке. Я остановился у фонтана, любуясь игрой солнца и воды. И вдруг услышал:
— Нырнуть хочишь? — азиат говорил с легким акцентом, словно сам себя передразнивал, — Нырни!
Полные версии текстов доступны
участникам Литературно-Философского Клуба